В старину жил человек по имени Гэмпин, общинный глава. Это был выдающийся знаток учения из храма Ямасина, однако в сердце своём питал он глубокое отвращение к миру и вовсе не желал руководить храмом. У реки Мива он построил себе отдельную тростниковую хижину и жил там, как считал правильным.
Во времена государя Камму об этом доложили ко двору, и государь призвал его к себе, монах не смог уклониться и против воли отправился в столицу. А сам всё думал: не таков был мой исконный замысел! И когда при государе Нара его произвели в великие главы общины, решил: откажусь!
Мивагава-но
Киёки нагарэ-ни
Сусугитэси
Коромо-но содэ-о
Мата хакэгасадзи
В реке Мива,
В чистом потоке
Я омывал
Рукава одежд –
Не хочу их марать опять!
Так он сложил и отослал ко двору.
А сам, не известив ни учеников, ни служек, исчез неведомо куда. Где только его ни искали – но не нашли. Что поделать? Шли дни, и даже жители тех мест все печалились о нём.
Потом прошли годы, и один из бывших учеников Гэмпина по делам отправился к Перевалам. Путь его пересекала большая река. Он дождался переправы, сел в лодку, поглядел на лодочника – а это бывший монах: голова когда-то была обрита и снова обросла, одет в грязную дерюгу.
Ужасный вид! Ученик присмотрелся и понял: на кого-то он похож! Стал вспоминать и вспомнил: на моего учителя, общинного главу, пропавшего много лет назад! Показалось? – вглядывался ученик, но никаких сомнений: это был именно он. О, как жаль! – но ученик сдерживал слёзы, будто всё в порядке.
А лодочник, похоже, тоже узнал его и избегал встречаться с ним взглядом. Ученик подбежал к нему, начал было:
– Как же так? Вы…
Но рядом было много людей, и лодочник ответил:
– Не надо при них, испугаешь. Когда пойдёшь обратно, я найду, где ты заночуешь, поговорим спокойно.
И ученик пошёл дальше.
На обратном пути, когда добрался до этой переправы, он увидел: лодочник теперь другой. Сперва у ученика в глазах потемнело, нутро содрогнулось, он стал расспрашивать – и ему рассказали:
– Есть такой монах. Он тут много лет работал на переправе, не похож на простолюдина. Только и делал, что очищал сердце, повторял молитву, за провоз дорого не запрашивал – не брал больше чем на день себе на прокорм. Люди в селении удивлялись, любили его. А недавно он почему-то ушёл отсюда, исчез, будто растаял. Куда направился, мы не знаем.
Ученик опечалился, задумался, сосчитал дни и месяцы – и получилось, что монах исчез как раз после их встречи. Должно быть, скрылся, пока его не узнали.
Этот случай записан в повести, здесь привожу только основное из того, что рассказывали люди.
А ещё среди «Старых и новых песен» есть такая:
Ямада мору
Со:дзу-но ми косо
Аварэнарэ
Аки хатэнурэба
Тоу хито мо наси
Горные поля
Охраняю я, пугало,
Мной дорожат,
Но соберут урожай –
И никто не зайдёт проведать.
Говорят, это песня Гэмпина, сложена в пору, когда он странствовал, как облако и ветер, и бывало, нанимался сторожить поля.
В наши дни жил монах, известный как общинный глава Докэн из храма Миидэра. Прочитав этот рассказ, он залился слезами и сказал:
– Перевозчик – воистину без греха вершит свой путь в этом мире!
Кажется, сам он ходил на лодке по озеру Бива. Но даже если и нет, если лодка его понапрасну сгнила на берегу возле Исиямы, решимость его избрать такую участь сама по себе редкостна.
Монах Гэмпин 玄敏 (или 玄賓, 734–818) происходил из рода Югэ 弓削, был наставником школы Хоссо: 法相宗 в её главном храме Ко:фукудзи 興福寺 (он же Ямасина-дэра 山階寺) в городе Нара; причисляется к шести патриархам своей школы 法相六祖, Хоссо: рокусо. В 805 г. был призван ко двору, чтобы молиться об исцелении недужного государя Камму (прав. 781–806); в следующем году отказался от должности великого общинного главы 大僧都, дайсо:дзу, и перебрался в горный храм в краю Биттю:, позже бывал при дворе при государях Хэйдзэй (он же государь Нара, прав. 806–809) и Сага (прав. 809–823). Гэмпин знаменит как поэт и как приверженец учения о Чистой земле.
Сохранился скульптурный портрет Гэмпина в группе шести патриархов Хоссо: 1189 г.
В рассказе Гэмпин именуется «знатоком учения» 智者, тися (тж. «мудрец»); жизнь такого монаха проходила в изучении книг, преподавании, в учёных диспутах и обрядах, что едва ли позволяет «отвратиться от мира» (世を厭ふ, ё-о итоу) К отшельничеству 遁世, тонсэй, Гэмпин здесь обращается ещё до того, как навсегда покидает город Нара; река Мивагава 三輪川 протекает в окрестностях Нара. Песня Гэмпина о реке Мива входит в «Собрание японских песен и китайских стихов для пения» (和漢朗詠集, «Вакан ро:эйсю», 1010-е гг.), цитируется в «Сборнике бесед Ооэ-но Масафусы» (江談抄, «Годансё:» 1100-е гг. ), в «Карманных записках» Фудзивара-но Киёсукэ (袋草紙, «Фукуро-дзо:си», 1150-е гг.).
Ученик Гэмпина отправляется «к Перевалам», то есть, видимо, в край Этидзэн или дальше, в края Эттю: и Этиго к северо-востоку от столицы (край Биттю:, где, насколько известно, Гэмпин жил на самом деле, находится примерно на таком же расстоянии, но к северо-западу от неё). По словам рассказчика, случай с Гэмпином и его учеником описан в «повести» 物語, моногатари, вероятно, имеются в виду «Беседы о делах старины» или какая-то книга, не дошедшая до наших дней и послужившая источником и для «Бесед», и для нашего сборника.
Если под «Старыми и новыми песнями» имеется в виду (как обычно) антология «Собрание старых и новых песен» (古今和歌集, «Кокин вакасю:», 905 г.), то отсылка к ней ошибочна, такой песни в ней нет. Песня входит в более позднее «Продолжение собрания старых и новых японских песен» (続古今和歌集, «Сёкукокинвакасю:», 1265 г. № 1608), но оно составлено через полвека после нашего сборника. Однако в «Кокин вакасю:» есть похожая песня (№ 1072): あしひきの やまたのそほつ おのれさへ われをほしてふ うれはしきことАсибики-но ямада-но со:дзу онорэ саэ варэ-о хоситэфу урэвасики кото, в пер. А.А. Долина: «Право, что за напасть! || Ты, пугало с горного поля, || что молчать бы должно, || как и прочие ухажёры, || пристаёшь со своей любовью!». В обеих песнях одна и та же игра слов: со:дзу, «общинный глава» (высокая монашеская должность), и со:дзу, «огородное пугало». В рассказе получается, что Гэмпин песней сам признался (неизвестно кому): да, я и есть общинный глава.
Будда в сутрах часто сравнивает своё учение с плотом или паромом: оно нужно лишь затем, чтобы переправиться через текучий мир рождений и смертей к берегу освобождения, а там больше не понадобится; свою общину будда сравнивает с «урожайным полем»: в ней легче, чем вне её, творить добрые дела, быстрее растут заслуги, человек скорее может избыть последствия прежних грехов; в этом смысле община, как и учение, – тоже средство, а не самоцель. В рассказе к одному из этих сравнений монах отсылает своим образом жизни, а к другому, близкому по смыслу, – песней.
Монах До:кэн 道顕 (1135–1189) из храма Миидэра, сын Фудзивара-но Акитоки 藤原顕時 (1110–1176), был одним из знаменитых в свой век знатоков учения школы Тэндай, в отличие от Гэмпина, принял должность великого общинного главы, был одним из наставников государя-монаха Госиракава-ин. Храм Миидэра стоит недалеко от озера Бива, а рядом, ещё ближе к берегу – храм Исияма-дэра 石山寺, одно из самых известных мест почитания бодхисаттвы Каннон.
О том, как он же услужил уездному начальнику в краю Ига
В дом начальника одного из уездов в краю Ига явился невзрачного вида учитель Закона и запросто попросил: возьмите меня в услужение. Хозяин на него поглядел и сказал:
– Как же я тебя найму? Ты же монах, не подобает!
А монах отвечал:
– Таких, как я, зовут учителями Закона, я не из простолюдинов. Услужу тебе в любом деле, какое мне по силам.
– Хорошо, коли так, – и хозяин оставил его у себя.
Монах обрадовался, служил ему замечательно, от всего сердца, особенно хорошо управлялся с лошадьми и ухаживал за ними.
Так прошло года три, и однажды уездный начальник в какой-то мелочи не угодил краевым властям, о том доложили наместнику, и тот распорядился его изгнать за пределы края. А у него и отец, и дед жили тут, имений было несколько, слуг – немало. Все они горевали, что придётся уходить в другой край, но ничего не поделаешь – все в слезах собирались в путь. Тот монах одного из них остановил и спросил:
– Куда наш господин отправляется в такой печали?
– Таким, как мы с тобой, разве что расскажут? – только и ответил слуга. А монах ему:
– Как-то случилось так, что он приблизил меня, ничтожного. Я много лет полагался на него. Не отступится же он от нас и теперь!
И продолжал расспрашивать, и слуга ему рассказал всё как есть с самого начала. Учитель Закона на это отвечал:
– Я бы сказал, с этим не так-то легко справиться, но зачем же сразу торопиться уезжать? Ничего ещё не решено как следует. Надо сначала отправиться в столицу, там изложить суть дела столько раз, сколько понадобится, и уж если ничего не выйдет, только тогда перебираться куда-то! Я человек мало-мальски известный, пойду к правителю края. Узнаю, не удастся ли с ним побеседовать.
И кто бы мог подумать: хотя люди и удивились, какие диковинные речи он завёл, но доложили господину, тот позвал монаха к себе, сам расспросил и выслушал его, и хотя особой надежды не возымел, лучшего всё равно ничего не придумал, так что взял монаха с собой и поехал в столицу.
В ту пору наместником их края служил [будущий] старший советник Такой-то. Прибыв в столицу, они подошли к его усадьбе, и учитель Закона сказал:
– Я хочу расспросить людей, но вид мой жалок, найдите мне одежду и монашеский плащ.
И ему всё это одолжили.
Вместе с уездным начальником и его людьми монах вошёл в усадьбу, их оставил у ворот, а сам проследовал дальше и объявил:
– Хочу поговорить с господином!
Тамошние слуги собрались толпой, увидели его – и все стали кланяться, почтительно преклонять колени. Люди из Ига глядели на это от ворот, и наверное, не знали, что и думать. Странно! Ждали, что будет.
Вскоре старший советник услышал, что творится, поспешил выйти, стал хлопотать и суетиться необычайно:
– И как же так случилось, ума не приложу, что вы проходили мимо и изволили заглянуть к нам?! – рассыпался он в любезностях.
А монах, не тратя многих слов, молвил:
– Хочу с вами побеседовать наедине, сегодня у меня есть к вам дело. В краю Ига человек, на кого я много лет полагался, незаслуженно попал в опалу, его изгоняют из края, и меня это огорчает. Жаль его, и если вина его не тяжела, нельзя ли его ради меня простить?
– Да не о чем говорить! Раз так, наверняка он сам уже всё осознал!
И не вникая, старший советник вынес решение в его пользу, и монах, довольный, удалился.
Люди из Ига дивились, недоумевали – не без причины! Сколько ни думал, уездный начальник не знал, как выразить монаху свою благодарность. Вернёмся туда, где заночевали, поговорю с ним как следует, – решил он, но монах оставил одежду и плащ, сверху положил грамоту с решением, а сам ушёл, исчез неведомо куда.
Это тоже одно из дел общинного главы Гэмпина. Редкое у него было сердце!