Бодхисаттву по имени Мё:он 妙音菩薩, он же Гадгадасвара, мы уже не раз упоминали (например, тут), а сегодня расскажем о нём подробнее. Он появляется в «Лотосовой сутре» в главе XXIV, названной по его имени. Сначала он пребывает в запредельно далёком мире, что зовётся Величественно Украшенный Чистыми Лучами. Там есть свой будда; бодхисаттва Мёон просит у него разрешения отправиться в мир Саха (то есть в наш мир), где проповедует Будда Сякамуни (Шакьмуни), поклониться ему, повидать его учеников (бодхисаттву Мондзю, он же Манджушри, и других). Учитель-будда предостерегает Мё:она, чтобы тот не смотрел с презрением на мир Саха, где всё и мельче, и теснее, и грязнее, чем в привычном Мё:ону мире, а кроме того, всё «неровно», «изрыто» (есть горы и долины, тогда как в мире Чистых Лучей земля идеально ровная). Бодхисаттва обещает учитывать всё это и, получив благословение, является на Орлиную гору к Сякамуни. Появление гостя из дальних мест предвещают цветы лотоса: они вдруг во множестве расцветают на горе. Мондзю спрашивает, что это за цветы, и Будда объясняет: это знак того, что скоро здесь появится бодхисаттва Чудесный Звук.
Мё:он передает приветы от своего будды здешнему Просветлённому и сидящему рядом с ним древнему будде Многочисленных Сокровищ, преподносит в дар Сякамуни драгоценное ожерелье, расспрашивает о здоровье и о том, легко ли ему обращать живые существа к Закону. Потом один из учеников спрашивает Будду о делах, заслугах и чудесных силах Мё:она. Просветлённый рассказывает, как в прошлом этот подвижник подносил дары тогдашнему будде (по имени Царь Раскатов Грома), исполнял для него всевозможную музыку. За это благое дело он стал теперь бодхисаттвой и может являться в различных телах: богов, небесных воевод, праведного царя, старца, горожанина, сановника, брахмана, монаха, а также монахини, горожанки, жены сановника, девочки, мальчика, дракона, птицы гаруды, демона – и других, всего тридцать четыре обличья. Мё:он может спасти грешников из ада, из миров голодных духов и животных, «или же, превратившись в женщину, проповедует эту Сутру в заднем дворце царя». Он проповедует «Лотосовую сутру» всем существам, «следуя особенностям тех, кого должен спасти, он появляется в подходящем облике. Тем же, кого должен спасти с помощью исчезновения, [он] показывает [свое] исчезновение» (здесь и выше перевод А.Н. Игнатовича). Сосредоточение этого бодхисаттвы называется «выявлением тел всех форм», оно приносит всем живым неисчислимые блага. Пока Будда говорит, бодхисаттвы мира Саха тоже обретают это сосредоточение, а потом Мё:он возвращается к себе и рассказывает своему будде о том, что видел.
Описание бодхисаттвы в сутре очень похоже на то, как в следующей, XXV главе, описан другой бодхисаттва – Каннон, Внимающий Звукам (даже обличий почти одинаковое число, Каннон их имеет тридцать три). Можно было бы ожидать, что Мё:он и Каннон в традиции почитания «Лотосовой сутры» будут выступать парой, но в Японии этого не произошло. Вообще изображений Мё:она очень немного, отдельных сочинений о нём мы не знаем. Но несколько мест из главы о нём оказались для японских буддистов особенно важными.
Прежде всего, это слова о «задних покоях царского дворца». С Чудесным Звуком в женском обличье сравнивали государевых жён и наложниц. Например, Ёсисигэ-но Ясутанэ говорит так о принцессе Сонси, рано умершей наложнице государя Энъю. В некоторых версиях «Повести о доме Тайра» о государыне Кэнрэймон-ин, дочери Тайра-но Киёмори, говорится: «Уж не была ли она бодхисаттвой Мё:он в превращённом теле»? О Чудесном Звуке вспоминают и тогда, когда рассказывают истории несчастной любви: женщина рано умирает, а ее супруг или возлюбленный, горюя о ней, обращается к Закону Будды; это и значит «спасти человека своим исчезновением».
Кроме того, порой Мё:он отождествляется с бодхисаттвой Мондзю как покровитель тех, кто странствует в дальние края в поисках учителя. А ещё – как провожатый для тех, кому предстоит покинуть здешний мир и отправиться в иные края; именно в таком качестве Мё:он упомянут в недавней нашей истории про монаха Гэнсина.
И конечно, странно было бы, если бы Чудесный Звук не покровительствовал музыкантам. В этой роли его в Японии отождествляют иногда с богиней Бэндзайтэн.
Именно это обличье божества-бодхисаттвы показано на знаменитом свитке XIV в. из Британского музея. Для Бэндзайтэн мужское обличье редко, и чаще его называют Мё:онтэн, «божество Чудесного Звука». Обратим внимание, что на корпусе лютни изображены горы – тот самый «неровный» мир, куда приходит Мё:он, чтобы помочь спасению живых существ.
А сам бодхисаттва сидит на горе среди вод, как подобает Бэндзайтэн как божеству воды.